Дэвид Седарис Хорошо, что снег выпал Зимняя история

Перевел с английского Евгений Щербин

Дэвид Седарис

Хорошо, что снег выпал

Зимняя история 

Зимы в Северной Каролине были до обидного мягкие, но в тот год, когда я учился в пятом классе, нам повезло. Впервые за многие годы все кругом завалило снегом. Занятия в школе отменили, а через два дня нам снова повезло. Снежный покров был 20 сантиметров, и слегка подморозило. На пятый день наших каникул мама немного вымоталась с нами. Наше присутствие нарушило ее тайную жизнь, которую она вела, когда мы были в школе. И, когда мама уже не могла выносить этого, она выгнала нас. Это была не вежливая просьба, а что-то вроде жесткого выселения: "Выметайтесь из моего дома на хер," —  сказала она.

Мы напомнили ей, что это был и наш дом. Она же открыла парадную дверь и вытолкнула нас под навес для автомобиля. "И держитесь отсюда подальше!"— прокричала она. 

Мои сестры и я пошли кататься на санках с горки с другими соседскими ребятами. Через несколько часов мы вернулись домой и с удивлением обнаружили, что дверь была заперта. "Ну хватит,"—  сказали мы. Я позвонил в дверь, но никто не ответил. Тогда мы подошли к окну и увидели, что мама смотрит телевизор. Обычно она дожидалась пяти часов и тогда выпивала порцию алкоголя, но последние дни были исключением из правил. Выпивка не шла в счет, если за бокалом вина следовала чашка кофе, и поэтому на кухонном столе перед мамой стояли бокал с чашкой.

"Эй!— завопили мы. — Открой нам дверь!"  Мы постучали в окно. Она наполнила свой бокал и, не глядя в нашу сторону, вышла из кухни.

"Вот встряли," — вздохнула моя сестра Лайза. Мы стали барабанить в окно. Ответа не последовало, тогда мы обошли дом с другой стороны и запустили несколько снежков в окно ее спальни. "У тебя будут проблемы, когда папа домой вернется!" — прокричали мы. В ответ мама задернула шторы. Смеркалось и холодало. Мы забеспокоились, что можем замерзнуть.  Несомненно, такое случалось. Эгоистичные матери не хотели ни с кем делить дом, и их детей годы спустя находили вмерзшими в глыбы льда, словно мамонтов.    

Моя сестра Гретчен предложила позвонить папе, но никто из нас не знал его номера. Да и вряд ли он смог бы что-нибудь сделать. Он, главным образом, уезжал на работу для того, чтобы сбежать от мамы. И из-за плохого настроения матери мы могли проторчать на холоде часы, а то и дни до его возвращения.

Тогда у меня созрел план: "Один из нас должен попасть под машину. Это послужит им хорошим уроком." Я представил, что жизнь Гретчен висит на волоске, а родители нервно ходят по коридорам больницы, сожалея о том, что были так не внимательны. Это, и в самом деле, было отличным решением: если Гретчен погибнет, то оставшимися будут дорожить сильнее и у нас будет больше своего пространства. "Гретчен, иди и ляг на дорогу."

"Пускай Эми ляжет," — ответила она.

Эми, в свою очередь, перевела стрелки на Тиффани, которая была самой младшей и еще не имела понятия о смерти. "Это похоже на сон, — объяснили мы ей. — И у тебя будет кровать с крышкой."

Бедная Тиффани была готова на все ради капельки внимания и тепла. Все, что вам нужно было сделать, — назвать ее "Тиф", и тогда вы могли заполучить ее карманные деньги, обед, пасхальный подарок и все что угодно. Ее стремление угодить было явным и абсолютным. Когда мы попросили ее лечь посреди дороги, ее единственным вопросом было: "В каком месте?"

Мы выбрали уединенный откос между двух холмов, место, где водители набирали огромную скорость. Тиф, шестилетняя малышка в желтом пальтишке, легла там, где ей указали. А мы стали наблюдать с обочины. Первая появившаяся машина принадлежала нашему соседу, янки, его шины были оснащены цепями противоскольжения. Он резко затормозил и остановился в метре. "Это человек?" — спросил он.

"Ну, типа того," — ответила Лайза. Она объяснила ему, что дом заперт и нас не пускают внутрь. Хотя сосед и сделал вид, что наше объяснение было разумным, я уверен, что это именно он настучал на нас. Проехала другая машина. Затем мы увидели внушительную фигуру нашей мамы, она с трудом преодолела вершину холма. Мама была без теплых колготок, ее ноги проваливались по икры в снег. Сначала мы хотели отослать ее домой, прогнать с улицы так же, как она  выставила нас из дома. Но мама выглядела так жалко, что на нее не возможно было долго сердиться.

"А где твоя туфля?" — спросила Лайза. На что мама приподняла босую ногу: "На мне были туфли, — сказала она. —  То есть, в самом деле, секунду назад  туфля была."

Вот так все и было. Сперва мама выперла нас из нашего собственного дома. А затем мы рылись в снегу в поисках левой туфли. "А-а, забудьте, — сказала она. — Через несколько дней сама найдется." Гретчен надела на ногу мамы свою шапку. Лайза обвязала шапку своим шарфом. Мы облепили маму со всех сторон и направились домой.      

22 декабря 2003 года.

http://www.newyorker.com/archive/2003/12/22/031222fa_fact3